Цепной пес [СИ] - Your Name

Где-то недалеко тоскливо завыл степной волк. Все невольно повернулись в сторону воя.

— Он чует беду, — медленно произнес Тейгар-кан.

Он тоже сидел среди нас, как один из командиров. Но чувствовал себя неуютно. Не привык он на равных разговаривать с имперскими военными. Офицеры тоже не рвались общаться с ним. Кроме Ричарда. Он единственный активно пытался найти общий язык. И опыта в этом деле ему было не занимать.

— Что? — переспросил Ричард.

— Волки так воют перед большой бедой.

— Животные чувствуют катастрофы, — сказала Арья. — И демонов тоже.

Разговор после этого затих. Я не стал ни от кого скрывать правды. Последний солдат в отряде знал, куда мы идеи, и что будет, если опоздаем. Но солдаты все равно не понимали всей опасности. А вот офицеры прекрасно все понимали.

Поле было залито кровью. Повсюду лежали тела разорванных на части людей. На небо я не смотрел, но чувствовал, что там тоже, что-то страшное. Налетел порыв ветра. Злой, чужой ветер начал яростно трепать одежду.

Я заметил, что держу в руках пистолет и целюсь в спину стоявшего рядом человека. Ветер накинулся на меня с еще большей злостью. Никогда я не чувствовал столько ненависти в простой стихии.

Человек начал поворачиваться ко мне, но я рывком выдернул себя из сна. Прежде чем успел увидеть его лицо.

Я открыл глаза. Арья, слегка приподнявшись, с тревогой смотрела на меня.

— Все в порядке?

— Да, просто сон, — устало ответил я.

Арья кивнула и опять легла спать.

— Я еще в детстве узнала, что магам никогда не сняться просто сны, — внезапно сказала она.

Заснеженные пики закрывали полнеба. Сияние от белоснежного снега больно резало глаза. Но хуже всего был ветер, дувший прямо в лицо. Отряд поднимался по узкой долине между двумя крутыми склонами. Мя себя чувствовали в какой-то трубе, на другом конце которой поставили гигантские кузнечные меха.

После полудня ветер стал еще сильнее. Я продвинулся к голове колонны и создал простой щит от ветра. Ехать сразу же стало гораздо легче. И мы дошли до конца долины и поднялись на перевал.

— Ну и погода, — выругался подъехавший Ричард. — Надо на ночевку становиться.

Я достал часы и посмотрел время.

— До заката еще два часа.

— Я и говорю, пора разбивать лагерь. Пока еще место удобное найдем.

— Проводники сказали, что скоро будет место для стоянки.

Кочевники не соврали и вскоре мы вышли к большой, закрытой от ветра, площадке. На ней мы и разбили лагерь.

Вечером нас Тейгар-кан обрадовал.

— Легкая дорога закончилась. С завтрашнего дня придется идти по опасной тропе.

— Дорогу хоть помните? — пошутил Кобек.

— Помним, — мрачно ответил Тейгар-кан. — У нас долгая память.

— Помнить прошлое хорошо, — вздохнул Ричард. — Но жить надо настоящим, а смотреть в будущее. Так выпьем же за это!

Он отхлебнул из очередной бутылки рома и как обычно пустил её по кругу.

— Ты же сказал, что та последняя была? — спросил Харальд.

— Запас карман не тянет. Да, Ричард? — усмехнулся Кайал.

— А вы уже пьете. И без меня, — делано возмутился Нар Хелгар, командир гусар.

Он сел к костру и отпил из бутылки.

— Разведчики вернулись, — сказал он. — Дорога впереди чистая. По нашим следам тоже никто не идет.

— Хоть одна хорошая новость, — проворчал Кобек.

— Тирион!

Я толкнул задумавшегося пацана в бок и протянул ему почти пустую бутылку. Он не глядя, отпил из неё, наверное, даже не почувствовал вкуса. В последнее время на него часто находит хандра. Он может часами сидеть и смотреть в огонь. Любую работу он выполнял механически и с отрешенным видом.

— Тирион! Завтра с утра пойдешь в передовом дозоре.

— Есть, — вяло ответил он.

Нам с Арьей на двоих досталась одноместная палатка. Последний просторный шатер отдали под нужды полевого лазарета. Спали мы, не раздеваясь под толстым одеялом. Единственно, что всегда снимали обувь и меняли носки. За день они промокали насквозь.

Мерзнущая по ночам девушка, часто прижималась ко мне. Сначала она просыпалась от этого и смущалась. Потом перестала. А теперь без стеснения сразу обнимала меня.

Вот и сейчас, Арья легла рядом и прижалась ко мне.

— От меня, по-моему, воняет уже, — недовольно буркнула Арья.

— Нет.

— Врешь. Я уже неделю не мылась.

— Терпи, — рассеяно заметил я.

— Просто не охота грязной умирать.

— Я чистой, значит умирать можно? — усмехнулся я.

Арья на это ничего не сказала. Я тяжело вздохнул и плотнее прижал девушку к себе.

— И что за настроение? — тихо спросил я. — Ты собралась умирать?

— Маэл, скажи честно. У нас много шансов остаться в живых?

— Я не знаю, Арья. Я не самый сильный маг, но я буду драться до конца. И… если бы я мог… я бы легко отдал свою жизнь за твою.

— Очень смешно….

Я задумчиво начал гладить девушку по спине.

— Ты сама все понимаешь, Арья. Я бы легко пожертвовал своей жизнью, но ведь и ты умрешь вместе со мной.

— Тогда лучше умру я.

— Если ты умрешь, я тоже умру.

Арья приподнялась и недоверчиво посмотрела на меня.

— Ты знаешь, что я не вру. Я уже однажды потерял тебя. Так, что я знаю, о чем говорю.

— И умрем мы в один день, — с сарказмом произнесла Арья.

— Нет, — зло ответил я. — Никто из нас не умрет. По крайне мере, до тех пор, пока я жив.

Несколько секунд мы, молча смотрели друг на друга. Потом Арья уткнулась мне в грудь и тихо захихикала.

— Вот посмейся и забудь. Нет лучшего способа умереть, чем готовиться к смерти заранее.

— И все же, какие у нас шансы?

— Не знаю. Враг силен, но и у меня есть пара козырей, — серьезно ответил я.

Горы Хаенхар были не сильно высокими. Самый высокий пик горной цепи был чуть выше пяти тысяч метров от уровня моря. Но в основном, горы были всего три — четыре тысячи метров в высоту. Перевал, через который мы шли, имперским картогрофам не был известен. Поэтому я не знал его высоту, но судя по картам, основная часть тропы лежала выше трех тысяч метров от уровня моря.

Казалось бы невысоко. Но мы разницу в высоте почувствовали сразу. Стало значительно холодней. Невыносимо холодный ветер пробирал до костей. Снег местами доходил до пояса. От ветра мы могли защитить солдат, а от холода нет. Замотав лица шарфами, мы упрямо лезли вперед.

Слева поднимался крутой скальный склон, а справа крутой обрыв. Тропа была узкой, а местами сужалась до нескольких метров. Никто уже не рисковал ехать верхом. Лошадей аккуратно вели за собой.